На замерзшей, деревянной скамье заснеженного бульвара сидел грязный, лохматый человек. На нем было старое, разорванное на боку полупальто с местами выдранным, искусственного меха воротником, давно потерявшие цвет и форму истоптанные ботинки и истертая, бурая вязаная шапочка. Перчаток у него не было, и он прятал окоченевшие руки в прорванных до подкладки пустых карманах. Возраст человека прятался в густой, неряшливой щетине на худом, сером лице, и в глубине впалых, потухших глаз. Он сидел на лавочке потому, что идти ему было некуда, если не считать домом подвал соседнего дома с собранной из ящиков лежанкой и старой телогрейкой, заменявшей одеяло, а работой - планомерный обход близлежащих помойных баков и попрошайничество у случайных прохожих. Человек был болен. Он сухо покашливал, отчего в его груди возникала режущая, просящаяся наружу боль, грозящая однажды вырваться вместе с кусками легких. Человек очень хотел курить, но редкие прохожие, завидев его, тут же переходили на другую расчищенную аллею, а гоняться за ними по бульвару у него не было сил. Он опустил голову на грудь и закрыл глаза.
В это время на бульваре появился высокий, средних лет мужчина в черном длинном дорогом пальто и без шапки, оставленной в машине на стоянке напротив цирка. Заложив руки за спину, он не спеша двигался по аллее явно кого-то ожидая и остановился около лавочки напротив задремавшего «бомжа». Презрительно осмотрев скрюченную фигуру, мужчина провел рукой по скамейке, посмотрел на перчатку, сел, достал пачку сигарет, блестящую желтую зажигалку и закурил. Вдруг в его внутреннем кармане что-то зазвонило. Он вынул маленький, черный телефон и открыл крышечку.
- Да, я уже тебя жду... Где обычно. Хорошо, - крышечка захлопнулась.
Услышав пиликанье телефона «бомж» встрепенулся и поднял голову. Мужчина посмотрел на него, и встретившись с просящим, ожидающим взглядом почему-то не отвернулся.
- Курить хочешь? - спросил он, делая ударение на первом слове.
- Хочу, - прохрипел в ответ человек на противоположной скамье.
- Возьми, - мужчина протянул пачку.
«Бомж» тяжело поднялся, шаркая приблизился и аккуратно, чтобы не задеть белых, холеных рук взял коробку. В ней было две сигареты. Он достал одну и потянулся прикурить, одновременно возвращая пачку..
- Оставь, - мужчина щелкнул зажигалкой.
- Спасибо, - «бомж» затянулся, несколько раз сухо кашлянул, прикрывая рот рукой с потрескавшейся, коричневой кожей, и вернулся на место.
- Холодно?
- Да, не жарко... Ну, ничего, скоро весна...
- Что скоро? - удивленно переспросил мужчина.
- Весна... Снег уже тает. Вот-вот и воздух станет другим... - «бомж» смотрел вперед ничего невидящими глазами, сквозь препятствия из деревьев и угрюмых стен домов.
- Понятно, - усмехнулся мужчина. - Травка зеленеет, солнышко блестит... Холодрына, блин, а у тебя - весна!
- Весна не у меня... Она - у нас. Весной все становится другим - и природа, и люди...
- Да, ты философ! - рассмеялся мужчина, глядя на оборванца, сидящего напротив. - Ну, и что же изменится, например, в твоей жизни? Больше пивных бутылок будет? Или окурки намокать в снегу перестанут?
- Многое изменится... - «бомж» отвернулся и посмотрел вдоль бульвара. - Этой весной я умру.
- Хм... Оптимистично... Так ты и сегодня ночью замерзнуть насмерть можешь! Какая тебе разница?
- Нет. Хочу дотянуть до весны. Весной умирать лучше.
- Ты что же, уже умирал что ли? - улыбнулся мужчина и достал из кармана новую пачку сигарет.
- Да... Разве не похоже?
- Ну, что-то есть... А чем же лучше умирать весной?
- Весной все оживает и, умирая, остается надежда, что жизнь продолжается. Деревья распускаются, солнце топит лед и пахнет... Ах, как пахнет! Вспомните, как легко дышать весенним воздухом - он же сладкий, пьянящий! Разве у Вас весной не бывает чувства, что вот-вот что-то изменится к лучшему? Разве не меняется настроение, не пробуждаются в Вас силы добра? А зимой все мертво - и души, и мысли. Зимой умирать грустно и бессмысленно. Зимой - это смерть за компанию...
Мужчина с удивлением смотрел на нищего. Тот говорил не повышая голоса, прижавшись спиной к холодной спинке скамьи и, не мигая, глядя ему в глаза.
- Однако... У тебя, часом, образование не высшее?
- Какое это теперь имеет значение?! Я просто неудачник. Я слабый, безвольный человек...
- Пьянка довела?
- Нет... Я не алкоголик.
- Так как же ты оказался в таком... виде?!
- Я просто всегда долго ждал весну. Так долго, что не замечал, что она уже наступила. Мне казалось, что она еще не пришла, что это произойдет завтра... И потом оказывалась, что уже опять зима. Но в этот раз я не ошибусь, потому что это мой последний шанс...
- Да, что в ней хорошего, в твоей весне?! - хмыкнул мужчина. - Слякоть, грязища...
- Вот-вот! И вдруг из этого вырастает тепло... Происходит рождение - почка, потом маленький беззащитный, светло-зеленый лист и, наконец, благоухание - полная победа жизни...
- Так что ж ты умирать-то собрался на этом фоне?
- Я не должен ей мешать... Она должна освободиться, очиститься от мусора, набросанного вечной зимой...
В это время в конце аллеи появилась фигура женщины в короткой норковой шубке. Мужчина заметил ее и встал со скамьи.
- Ладно... Счастливо оставаться, - он протянул «бомжу» едва начатую пачку сигарет. - Держи. Может не умрешь еще...
- Спасибо, - промолвил тот, и уже в спину добавил. - Не пропустите весну!
- Постараюсь, - буркнул мужчина, не оборачиваясь.
Он заключил женщину в объятия и поцеловал в щеку.
- Давно ждешь? - спросила она.
- Нет, минут пятнадцать... Но я не скучал. Разговаривал с высокообразованным «бомжем»!
- О, Господи! - женщина всплеснула руками. - О чем?!
- О весне...
- О чем???
- О том, что весной тепло и умирать лучше. Ладно, не бери в голову... Как твои дела?
- Нормально. Я так рада тебя видеть, и я... свободна до утра!
- Правда?
- Да, он уехал до послезавтра...
- Классно!
Они вышли в калитку на бульваре и преодолевая тающие, серые сугробы начали пробираться к машине. Внезапно снег повалился под ногой мужчины, и он оказался по щиколотку в грязной, мутной луже.
- Черт! - выругался он. - Весна! Пропади она пропадом!
... «Бомж» поднялся со скамейки и медленно, прихрамывая, побрел по аллее. Руки окончательно замерзли, и он поспешил в свой подвал, где рядом с его последним пристанищем проходила труба отопления. Он сгорбившись шел по скользкому насту, с трудом удерживая равновесие. Голые ветви деревьев перекрещивали хмурое небо над ним и чуть качались в объятиях тяжелого, мокрого ветра. Промокшие ботинки отчаянно хлюпали, словно страдали страшным насморком. Черные птицы пролетели низко, прямо перед ним и, поднявшись вверх, устремились к насиженным крышам. Внезапно серые, надменные облака треснули где-то на краю своего купола, и в образовавшуюся щель хлынуло холодное, но яркое солнце. Человек от неожиданности зажмурился и прикрыл ладонью лицо, но когда он вновь открыл глаза тучи вновь сомкнулись, и небо над ним опять стало хмурым и монотонным. Он надрывно закашлялся, распугивая одиноких прохожих, и вышел с бульвара...
«Она еще будет, она еще обязательно будет», - думал человек, пересекая мостовую и углубляясь в мрачный периметр почерневших от старости домов... |